Я, оперуполномоченный - Страница 61

Вера слушала его молча.

– Ты меня понимаешь? – спросил он, испугавшись, что слова его звучат невразумительно.

Она кивнула.

– Как сделать так, чтобы время не мчалось? – спросил он.

– Это невозможно.

– Мне даже подумать страшно, что счастье столь скоротечно. Я понимаю, что это звучит странно и даже нелепо… О полном счастье надо бы говорить где-нибудь на берегу моря или на вершине снежного утёса. Я понимаю, но сейчас почему-то так светло, так упоительно радостно на сердце… Вера внимательно разглядывала лицо Виктора.

– Я думала, что ты проще, – вдруг сказал она. —

Странно слышать такие слова от сыщика.

Он окончательно смутился и замолчал. Потом громко вздохнул и добавил:

– Это из-за тебя.

– Что из-за меня? – Она чуть склонила голову, и её распущенные волосы колыхнулись.

– Мне хорошо, когда ты рядом. Я никогда тебе не говорил об этом…

– Спасибо. – Она широко улыбнулась, и Виктора вновь пронзило неодолимое влечение к ней.

– Вера… – Он взял её за руку.

– Что? Повисла долгая пауза.

– Вера…

– Пойдём на улицу. Что мы торчим тут? Или я зря собралась раньше времени? Давай махнём в Парк культуры?

Смеляков кивнул. Скованность исчезла, состояние гипнотического блаженства упорхнуло. Опять до него до-нёслись звуки радио, шаги из коридора, монотонный стук пишущей машинки.

– Витя, – заговорила девушка, когда они уже шагали по проспекту. – Ты больше не смотри на меня так. Ты заставил меня покраснеть.

– Вера, ты что?

– Тебе только кажется, что ничего такого. А я почувствовала… Но ведь мы с тобой друзья? Товарищи?

– Конечно, мы друзья, Верочка. И я надеюсь, что наша дружба будет очень долгой. Но ты всё-таки не забывай, что мы с тобой…

– Что?

– Ты женщина. И ты нравишься мне.

– С каких пор?

– Брось прикидываться! С первого дня нашего знакомства у меня сердце бешено колотится при встрече с тобой…

На её лице появилось выражение удовлетворения.

– Наконец-то ты открылся мне.

– А то ты не понимала! Да, ты мне очень нравишься… – Ему вдруг сделалось очень легко от этих слов, будто он сбросил с себя непосильный груз. – Ты мне нравишься, и я не желаю скрывать этого. Хочешь, я во весь голос закричу об этом?

Вера весело посмотрела на него и кивнула:

– Хочу! – В её голосе прозвучал вызов.

Смеляков остановился и облизал губы. В голове у него шумело от разыгравшегося в душе восторга. Набрав полную грудь воздуха, он прислушался к себе, к переполнявшим его чувствам, и закричал во всё горло:

– Люди! Люди! Мне нравится эта девушка! Нравится безумно! Слушайте все!

Вера порывисто закрыла обеими ладонями ему рот.

– Хватит, глупый!

– М-м-м… – пробубнил он из-под её плотно сжатых рук.

– И это называется милиционер! – засмеялась она, весьма довольная случившимся. – Сейчас тебя загребут за нарушение общественного порядка.

– Ради тебя я готов на всё, – заверил Смеляков, беря её ладони в свои. – Я буду кричать до тех пор, пока…

Вера выжидательно поглядела на него и прикусила губу:

– Ну? Пока что?

– Не знаю, – признался он.

– Хорошо, что ты не закричал, пока мы были в моём кабинете. – Она потянула его за собой. – Хватит шуметь.

Что-то ты раздухарился.

– Влюблённым свойственно вести себя неадекватно.

– А ты влюблён? Об этом ты ничего не говорил, – игриво заметила она.

– Ты успела заткнуть мне рот, – задорно ответил Смеляков.

Вера опять остановилась.

– Тогда скажи. – Она скрестила руки на груди и выставила одну ногу вперёд, приняв важный вид.

– Я влюблён безумно.

– Дальше.

– И сейчас мне совсем не страшно признаться в этом, потому что сейчас я счастлив. Ничто не мешает мне сказать это тебе.

– Как это странно… – Вера задумчиво провела рукой по его груди.

– Что странно?

– Друг признаётся в любви.

– Разве тебе не приходилось слышать такие признания раньше?

– Не от друзей… И как же нам теперь быть? Влюблённость часто разрушает дружбу, потому что влюблённость ранима.

– Это не влюблённость, Вера. Я по-настоящему тебя люблю. Каких-нибудь пару часов назад я этого не знал. Теперь знаю.

– Похоже, события разворачиваются с угрожающей быстротой. – Она взяла его под руку, и они зашагали дальше. – Надо бы тебе сбавить обороты.

– Верочка, разве я чего-нибудь потребовал от тебя? – словно оправдываясь, спросил Виктор.

– Нет, но ты же сам понимаешь, что любовь – гораздо сложнее дружбы. Слишком много подводных камней. Любовь – не только душа, но и физиология. Мы с тобой уже не дети…

– Ты говоришь так, будто хочешь переубедить меня. Не надо. Мне хорошо. Для чего тебе менять моё настроение? У меня на работе столько всякой дряни. Разве я не имею права на крохотный кусочек счастья? Я же не претендую на вселенский размах, мне вполне достаточно чисто человеческого, может быть, даже мещанского счастья – видеть тебя, иметь возможность находиться рядом…

– А что ты про работу упомянул? – Вера попыталась деликатно направить разговор в другое русло. – Что у тебя за проблемы?

– Новый участок. Хуже ничего не представишь.

– Какой участок?

– Черёмушкинский рынок. Там краж видимо-невидимо… Знаешь, я туда повадился ходить каждый день. Меня же тамошние проныры не знают ещё в лицо. И уже через неделю я выявил там шайку старушек, промышляющих воровством. Где-то помидорчиков умыкнут, где-то яблочек в сумку себе стряхнут незаметно, а где-то и трёшник с прилавка свистнут. Я тамошним дежурным милиционерам указал на бабулек, мол, утащить они способны всё, что угодно. А они мне: «Да знаем мы». И всё. А ведь у меня по Черёмушкинскому рынку заявлений куча лежит. И очень много поступает от иностранцев: кошельки у них вытаскивают, драгоценности всякие снимают… И вот представь себе историю. На днях я наблюдал за теми старушенциями и застукал-таки одну из них.