Я, оперуполномоченный - Страница 26

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЯНВАРЬ 1980

Утром 10 января позвонил старший бригады наружного наблюдения. Его звали Игорь Мартынов.

– Завтра приступаем, – сообщил он. – Я заеду к вам в отделение. Мне нужна рация, чтобы работать на вашей волне.

Виктор почувствовал себя окрылённым. «Наконец-то! Теперь мы их накроем!» Он чуть ли не бегом помчался по коридору искать Сидорова.

– Пётр Алексеич, только что звонили из наружки. Завтра начинают работать. Сейчас он подъедет к нам.

– Хорошо, – хмуро отозвался капитан, занятый своими мыслями, и Виктор даже обиделся немного на своего наставника. «Неужто его не радует начало дела? Ведь теперь мы этого Месхи обложим со всех сторон. Теперь-то всё решится!» Но в глазах капитана не промелькнуло ни единой искорки азарта. Он выпустил густое облако едкого табачного дыма и сказал, поморщившись, словно в предчувствии головной боли:

– Пошли к Болдыреву. Надо выбить у него ещё одного человека, чтобы у нас кто-нибудь постоянно на телефоне сидел. Теперь нам круглые сутки связь надо держать…

– А даст?

– Упираться будет, но я уломаю, – совсем буднично ответил Сидоров. – Возьмём Сытина Андрея, пусть возле телефона побездельничает…

В коридоре Смелякова остановил лейтенант Горбунов и чуть ли не повис у Виктора на руке.

– Смеляков, ты совсем обнаглел, что ли?

– Что такое, Толя?

– Когда на комсомольский учёт встанешь?

– Да некогда мне. Надо учётную карточку сначала забрать со старой работы.

– Так забери. Что ты как малый ребёнок. Почему вчера на комсомольское собрание не пришёл?

– Толя, давай позже, мне сейчас к руководству. – Виктор отстранился от Горбунова.

– Смеляков! Ты не увиливай! На учёт становись! Хватит резину тянуть!

* * *

Наружное наблюдение сразу же выявило все связи Месхи, однако ни он сам, ни Тимур, ни Нана, ни кто-либо из его друзей на квартиру к Забазновским больше не ходил.

– Затаились, – спокойно сказал Сидоров после очередного звонка Мартынова.

– Что же делать? Неужто всё зря? – нервничал Виктор. – Время же уходит.

– Потерпи. Сыщик должен уметь ждать. Терпение – один из наших главных помощников. Не научишься терпению – спугнёшь дичь.

Прошло четыре дня. На пятый около полудня позвонил Мартынов:

– Ребята, вылетайте. Надо брать девушку.

– Нану? – уточнил Смеляков.

– Её самую. Только быстрее давайте. У неё наркота при себе. Мы сейчас возле Черёмушкинского рынка, двигаем за ней в сторону Красикова…

У Виктора от волнения задрожали руки.

– Пётр Алексеич! Помчали! Они прыгнули в УАЗ, но машина долго не заводилась.

– Чёрт! – выругался Смеляков.

– Самое время в техобслуживание поиграть, – мрачно проговорил капитан, уставившись в спину водителя.

– Сейчас поедем, товарищ капитан, – заверил сидевший за рулём паренёк. – Я эту падлу знаю. Покочевряжится, как девочка, но уступит.

УАЗ натужно гудел и кашлял, сотрясаясь всем корпусом, но заводиться не желал.

– Мать твою! Упустим же! – закричал Смеляков.

– Значит, будем считать, что день сложился неудачно. – Сидоров закинул голову и выпустил облако пара в потолок.

– Может, частника поймаем? – предложил Смеляков.

И в эту минуту машина завелась.

– Я же говорил, что уступит! – победно воскликнул водитель.

– Теперь сделай так, чтобы она не заглохла по дороге, – попросил хрипло Сидоров.

– Всё будет в ажуре, товарищ капитан…

Группу наружного наблюдения, ехавшую в забрызганном «жигулёнке», они догнали возле станции метро «Академическая».

– Она взяла машину, – передал по рации Мартынов. – Притормозите на светофоре, я к вам перепрыгну…

Едва он оказался возле Смелякова, Виктор нетерпеливо вцепился ему в локоть.

– Ну что?

– Утром она вышла из квартиры Месхи и отправилась на Черёмушкинский рынок. Потолкалась там, нашла какого-то азербайджанца. По тому, как он вёл себя, мы сразу поняли, что он – сбытчик наркотиков. Вдвоём они ушли с рынка, остановили частника, попетляли по окрестным улицам, затем вышли из машины и отправились в подъезд одного из домов. Там он велел ей взять спрятанный на лестничной клетке пакетик.

– И вы всё видели? Как же вам удалось?

– Работа такая. Тут пройти незаметно, там постоять, поглядеть, послушать. Приходится быть почти невидимкой, – без всякой рисовки ответил Мартынов. – В общем, наркота у Наны в сумочке. Если сработаете умело, возьмёте её с поличным.

То и дело из его потрескивавшей и шипевшей рации доносился голос: «… выехали на Университетский… Поворачиваем на Вернадского… Едем по Комсомольскому… Подъезжаем к Пироговке…»

– Так, ребята, – сказал Мартынов, – похоже, она в институт направляется. Если так, то вам надо брать её прямо сейчас.

– Витя, – проурчал Сидоров, – на светофоре попробуем свинтить её.

Мартынов велел своей бригаде обогнать машину, в которой ехала Нана.

– Обойдите их перед Новодевичьим и подрежьте перед светофором, чтобы они не проскочили на жёлтый, – распорядился он и посмотрел на Смелякова. – Теперь твой выход, Виктор. Вот этот серый «жигуль». Девушка сидит сзади…

Ехавшие впереди автомобили затормозили. Зажёгся красный свет. По телу Смелякова пробежали мурашки. Он толкнул примёрзшую дверцу ногой и выскочил из УАЗа.

– За руки её держи, чтобы она не вышвырнула ничего! – крикнул вдогонку Сидоров, тяжело поднимаясь со своего сиденья.

Виктор преодолел расстояние до серого автомобиля с поцарапанным крылом, вцепился в ледяную ручку и рванул дверь на себя. Ни водитель, ни сидевшая позади него черноглазая девушка в белой пушистой вязаной шапочке не успели ничего сообразить и не произнесли ни звука, а Смеляков уже навалился всем телом на Нану и схватил её за запястья.