Я, оперуполномоченный - Страница 127

127

– Ты что же, Смеляков, с претензиями или по старой памяти, по-товарищески?

– Я не ругаться пришёл. Что было, то было.

– А что было? – продолжал недовольно бухтеть Конкин.

– Магазин взломали под самый Новый год, вам это всю статистику портило. Я всё это понимаю.

– Конечно, портило! Ещё как портило!

– Вот вы и придумали спихнуть всё это в ОБХСС, а через несколько месяцев совсем замяли дело… Только меня не эта сторона вопроса интересует. Мне нужны люди, совершившие кражу. У меня есть серьёзные основания подозревать кое-кого. Я понимаю, что прошло пять лет и материал об отказе в возбуждении уголовного дела уничтожен. Но мне нужно, чтобы вы по новой собрали все материалы по этому делу. Кто из оперов занимался комиссионкой?

Конкин почесал затылок.

– Агапов.

– Он здесь?

– Сейчас на выезде.

– Как появится, пусть первым делом займётся этой кражей. Изымите из бухгалтерии документы, повторно возьмите заявления, словом, поднимите мне все материалы. Ясно?

– Ясно. – Конкин угрюмо кивнул.

– И не тяните. Мне нужно, чтобы через неделю – это крайний срок! – уголовное дело по этой краже было возбуждено. Если будете тянуть резину, то я гарантирую вам крупные неприятности…

– Какие неприятности? Слушай, только не надо мне угрожать! Мы получили информацию от агента и на основании этой информации передали всё это дерьмо в ОБХСС. А потом уже и вынесли отказной. У меня всё чисто…

– Ладно, я не первый год в розыске, знаю все уловки. Я и сам много чего делал. К тебе лично у меня претензий нет. Но ты мне срочно восстанови весь материал, потому что есть люди, которых я смогу наконец прищучить. И не ерепенься. Я ни тебе, ни твоим операм не желаю неприятностей. Понимаешь? Просто мне нужно всё сделать как можно быстрее.

Конкин вздохнул.

– Понимаю…

Виктор был удовлетворён, хотя понимал, что к настоящему моменту многое кануло в Лету, украденные вещи давно нашли новых хозяев.

* * *

В апреле Максимов перешёл в МВД СССР, а через месяц «перетащил» к себе и Веселова. Смеляков стал старшим оперуполномоченным и возглавил оперативную группу, в которую, помимо него, вошли два новых пришедших в отдел сыщика: Михаил Самохин и Михаил Лу-кашин. Самохин до недавних пор занимал должность начальника отделения милиции, а Лукашин попал в МУР после Высшей школы милиции и уже успел поработать некоторое время: из числа выпускников Высшей школы милиции были отобраны лучшие, чтобы заполнить новые штатные единицы, образованные в управлении после реформы.

– А я уж начал беспокоиться, как мне одному управляться, – улыбнулся Смеляков, знакомясь со своими подчинёнными. – Вы как раз вовремя, ребята. Дело нам с вами дают пренеприятнейшее.

– Да в розыске, мне кажется, и не бывает приятных дел, – сказал Самохин.

– Это верно, но тут вдвойне неприятное, потому что вчера ночью в 9-м отделении милиции произошла кража. Зарплату из сейфа унесли. Пять тысяч рублей.

– Ни фига себе! – воскликнул Самохин.

– Бухгалтер Семёнова выдала половину зарплаты, а, поскольку половины народу на месте не было, оставшиеся деньги убрала в сейф. Опечатала его, как положено, но утром денег там не оказалось. Бухгалтера, конечно, уже задержали на трое суток… Так что дело деликатное. Либо бухгалтер взяла деньги, либо кто-то из тех, кто был в отделении в ту ночь… Ты, Миша, отправляйся в ИВС, поработай с гражданкой Семёновой, – сказал Виктор, посмотрев на Самохина, – а ты, – повернулся он к Лукашину, – поезжай в 9-е отделение, это Кунцевское РУВД, и составь мне график: кто где был и что делал там минувшей ночью. Распиши всё поминутно! Понял?

Лукашин кивнул.

Через два часа в кабинет вернулся Самохин и решительно подвинул стул к столу Смелякова.

– Виктор Андреевич, это не она!

– Ты про бухгалтера?

– Да, про Семёнову. Не могла она, нутром чувствую, что не могла. Да с ней и разговаривать невозможно, она в полуобморочном состоянии всё время.

– Мне тоже думается, что она ни при чём, но…

– Муж у неё – командир кремлёвского полка. Солидная семья, уважаемая. Какого рожна ей красть из собственного сейфа, понимая, что в первую очередь подозрение падёт на неё?

– Миша, я всё понимаю, но не имеем мы права отпустить её сейчас. Надо разбираться. Возвращайся к ней и попытайся выяснить, может, она что-нибудь необычное вспомнит. У женщин, знаешь, глаз особый. На рабочем месте – как на трюмо с духами и прочей косметикой. Там кто-нибудь что-нибудь сдвинет, они сразу примечают…

– Жаль мне её.

– Такая у тебя работа, Миша. Ты с Семёновой помягче поговори, растолкуй ей всё…

– Ладно…

Вечером появился Лукашин.

– Есть новости? – спросил Виктор.

– Есть! – На лице Михаила сияла победная улыбка.

– Выкладывай, чему радуешься…

Оказалось, что в ту злосчастную ночь в 9-м отделении находилось помимо дежурного три человека выездного экипажа, которые постоянно видели друг друга, и ещё один, кинолог, спал на втором этаже. Его звали Константин Шорохов.

– Дежурный сказал мне, что когда поступил вызов, – возбуждённо докладывал Лукашин, – то он попытался дозвониться в комнату, где ночевал Шорохов, по прямому телефону. Звонил он минут пять, а тот всё не брал трубку.

– Так, так…

– Тогда дежурный решил подняться к нему. Шорохов ждал его в двери того кабинета, где он спал. На вопрос, почему не подошёл к телефону, Шорохов ответил, что не слышал. Но мне это объяснение кажется неправдоподобным. Не услышал звонка, который в самое ухо ему орал! А потом вдруг проснулся! Что-то тут не так.

– Молодец, Миша, – похвалил Смеляков. – Сразу нашёл, за что зацепиться. А где сейчас этот кинолог? С ним удалось поговорить?

127