Я, оперуполномоченный - Страница 111

111

– А главное, – злобно усмехнулся Смеляков, – по-больше пыли в глаза пускать и побольше громких разговоров на эту тему.

Плешков поёрзал на стуле и искоса взглянул на Шку-рина. Капитан решил не заметить брошенной Виктором фразы.

– А вот я думаю, – вступил в беседу Веселов, – что если социалистическую законность рассматривать как неотвратимость наказания, то самое строгое соблюдение этой законности было при Сталине. В те годы не смотрели на ранги, карали всех подряд, на нарах мог оказаться каждый. А сейчас…

– Прекратите молоть чепуху! – Шкурин потерял хладнокровие. – И хватит о Сталине! Партия осудила культ личности и случившиеся в тот период перегибы! Сейчас мы боремся за строгое соблюдение закона, ваши слова… Не нужно демагогией заниматься! Наши законы – самые гуманные!

– Гуманные или не гуманные, – проговорил Смеляков, – разве дело в том, как их назвать? У нас нарушен принцип законности. И нарушаем его все мы, как должностные лица, так и органы в целом.

– Да ты в своём ли уме, Смеляков? – Шкурин залился пунцовой краской.

– Повседневным очковтирательством мы как раз и наносим непоправимый ущерб основополагающему принципу советской уголовной политики – неотвратимости наказания да и всем остальным принципам…

Плешков опустил глаза и тихонько вздохнул. «Только этого мне не хватало, – мрачно подумал он. – Идеологический спор с политуправлением! В нынешней-то обстановке!»

Шкурин вскочил, охваченный яростью:

– Да вы что?! Мы о дисциплине говорим! А вы… Вместо того чтобы проводить линию партии в жизнь, вы тут устроили рассадник беспринципности!.. Ну вы у меня попляшете!

Он почти выбежал из кабинета. Хлопнувшая дверь заставила всех вздрогнуть.

– Виктор, – Плешков утомлённо посмотрел на Смелякова, – зачем тебе это? Чего ты добился? Нажил лишнего врага?

– Мы с ним давно враги, Алексей Александрович.

– Но ведь ты такими разговорами не изменишь систему.

– От пустозвонов надо избавляться, – грубо ответил Смеляков.

– Не будь мальчишкой… Ладно, давайте теперь к нашим непосредственным делам…

По сообщениям службы наружного наблюдения, неизвестный снова объявился на Киевском вокзале, вёл себя спокойнее, шагал неторопливо, на лице его застыло выражение торжества.

Наружное наблюдение в этот раз работало настолько плотно, что сотрудники передавали объект чуть ли не из рук в руки. В конце концов молодой человек привёл их в восьмиэтажный дом близ метро ВДНХ. Номер квартиры, куда вошёл, был 25.

Получив эту информацию, Плешков немедленно вызвал к себе Веселова и Смелякова.

– Ну что, братцы, похоже, мы добрались до развязки… Срочно езжайте на его квартиру, – распорядился Плешков. – Наружка передаст его вам. Туда же подвезут постановление на производство обыска…

Смеляков повернулся к Веселову.

– Поехали? – спросил тот.

– Да. Подождём около его дома, успеем выкурить по сигарете, пока нам подвезут постановление…

Они сели в служебную «Волгу» и вздохнули.

– Ну что? – спросил водитель.

– Рули на улицу Бориса Галушкина. Там будем ждать наших.

После безостановочных поисков ожидание возле дома преступника погрузило Виктора в какое-то неожиданно сказочное состояние. Напряжение достигло предела, но вместе с тем оно смешивалось с подкатившим состоянием спокойствия, которое ещё не наступило, но вот-вот должно было заполнить весь организм, потому что дело было сделано. Шелестевшая вокруг золотистая сентябрьская листва умиротворяла. Виктор вышел из машины и облокотился на багажник, глядя куда-то вдаль. Мимо прошли две школьницы в коричневых форменных платьях, звонко щебеча о чём-то своём, нестерпимо важном. Возле Смелякова остановилась серая дворовая кошка и, задрав голову, стала негромко мяукать – не то рассказывала что-то, не то спрашивала. Виктор улыбнулся, докуривая сигарету.

Через несколько минут подкатила машина со следователем, который привёз все необходимые документы.

– Ну что? – спросил Веселов, выбираясь из «Волги». – Пошли? Интересно, этот парень любит нежданных гостей?

– Посмотрим.

Они неторопливо поднялись по лестнице. Все молчали, словно предвкушая наслаждение предстоящей сценой. Веселов надавил кнопку звонка.

В коридоре послышались шаги, повернулся ключ.

– Вам кого? – За дверью стоял уже знакомый по фотографиям парень.

– Гражданин Аксёнов?

– Да…

– Антон Сергеевич?

– А вы кто?

– Мы из уголовного розыска.

Аксёнов побледнел. Смеляков никогда прежде не видел, чтобы у человека так сильно менялось лицо. Ему показалось, что у парня каким-то невероятным образом если не вытащили из головы весь череп, то уж лишили лицо всех мышц. Щёки и губы Аксёнова потеряли в считанные секунды форму и обвисли, как мокрая тряпка. Глаза ввалились и потускнели.

– А что случилось? – почти неслышно прошептал парень.

– Хотим с вами познакомиться, если вы не против, гражданин Аксёнов, – бодро проговорил Веселов.

– Я против, – тускло отозвался тот и взялся рукой за стену, чтобы не потерять равновесия.

– А вы не гостеприимны, – покачал головой следователь и протянул Аксёнову постановление на производство обыска.

– Сами покажете или нам придётся искать? – спросил Смеляков.

– Не надо искать, – прошептал парень. – Проходите.

В комнате на столе и на кровати были разложены все четыре чемодана.

– Наслаждаетесь видом своих сокровищ? – усмехнулся Веселов.

– Как же вы так быстро нашли меня? – выдавил из себя парень, понемногу приходя в себя. Теперь на его лице отражался не столько испуг, сколько озадаченность. – Как так быстро?

111